История Ислама в Абхазии

ИСТОРИЯ ИСЛАМА В АБХАЗИИ

Коренной народ Абхазии – абхазо-абазины принадлежат к абхазо-адыгской, или западнокавказской группе коренных кавказских народов. С незапамятных времен и до середины XIX века вся территория от р. Ингур до Бзыби (Большая Абхазия) была занята абхазами (апсуа), а территория от Бзыби до р. Мзымта (Малая Абхазия-Абаза) была заселена преимущественно абазинами (абаза). Большинство абхазо-абазин проживает за пределами своей родины. На территории Абхазии проживает всего лишь около 100 тысяч абхазо-абазин, а более 500 тысяч абхазо-абазин проживают в странах Ближнего Востока и являются потомками беженцев (махаджиров) в результате Русско-кавказской войны 1763-1864 гг. Основная причина такой исторической несправедливости, несмотря на разногласия в среде историков, заключается в верности абхазо-абазин исламской религии, которая препятствовала Российской империи проводить политику колониализма в Абхазии в XVIII-XIX веках. Самый очевидный довод в пользу того, что махаджирство было вызвано религиозными мотивами, это само значение этого слова. «Мухаджир» в переводе с арабского означает «переселенец», так в исламской традиции называли первых переселенцев-сподвижников Пророка Мухаммада, которые покинули Мекку, чтобы избежать преследования за веру.

Согласно данным социологических опросов и переписи населения Абхазии начала 2000-х годов, на территории Республики прожевает не более 100 тысяч этнических абхазов, среди них 60% отнесли себя к христианам, 16% — к мусульманам, 8% — к атеистам и неверующим, 5% — к язычникам, 3% — к приверженцам «абхазской религии», менее чем по 1% приходится на Свидетелей Иеговы и иудеев, 6% затруднились ответить. Что касается абхазо-абазин потомков махаджиров, проживающих за пределами Абхазии, то все они до единого исповедуют ислам. Их численность составляет более 500 тысяч абхазов (в странах Ближнего Востока) и 70 тысяч абазин (Ближний Восток и Черкессия).

Даже российские исследователи признают, что «позиции ислама были подорваны массовым отъездом наиболее исламизированной части абхазов в Турцию в конце XIX в. и длительным нахождением Абхазии в составе Российской империи, а затем — СССР._­ ¹

На протяжении всего XIX века имели место циклические выселения населения из Абхазии в Турцию. «Махаджирскими» стали 1821, 1824, 1829, 1830, 1837, 1840—1841, 1853—1856, 1864, 1867, 1877 годы. Невозможно даже приблизительно определить количество людей, вынужденных эмигрировать; тем более — подсчитать насколько сократилось население Абхазии в это столетие в результате работорговли, голода, эпидемий, военных действий российских войск во время Кавказской войны. Только в 1860—1870-х годах из Абхазии выселили около 80 тыс. чел. О махаджирстве 1877 года К. Д. Кудрявцев писал: «Лица, стоявшие близко к этому делу, считают, что в 1877—1878 годах из Абхазии выселилось до 60% всего населения». Количество же всех махаджиров абхазо-абазинской этнической принадлежности составляло 135 тыс., а вместе с убыхами — около 180 тыс. Согласно информации Султана Довлет-Гирея, добытой им в Константинополе, с 1816 по 1910 год в Турцию переселили 339 345 абхазцев и абазин, а считая вместе с убыхами — 384 284 чел.²

Исходя из вышеизложенного можно констатировать, что большинство современных абхазов – мусульмане. При этом в Абхазии во все времена христиане, мусульмане и язычники гармонично уживались друг с другом и поддерживали теплые, братские отношения.

Симон Басария так описывал веротерпимость абхазов: «Говоря о религии абхазов, о свободе их совести, нельзя без возмущения, без содрогания сердца вспомнить все те ужасы, какие перенес этот «виновный» народ от правительственного насаждения здесь «государственной религии». Мы называем ее государственной, а не христианской, так как все насильственные способы духовных, военных и гражданских властей в деле насаждения в Абхазии православия явно противоречили тому, чему учил Величайший гуманист – Иисус Христос. Абхазы, вкусив истинное учение христианства от первоисточников его распространения – учеников Христа, а также ссыльных первых христиан, будучи знакомы с учением другого Великого вероучителя Востока – Магомета, – вобрали в себя все лучшее, что было в этих учениях…»³

Он же пишет о попытках российских царских властей внести раскол среди абхазов христиан и мусульман: «некрещенного мальчика нельзя было определить в учебное заведение без метрики о рождении и крещении. Вот почему Ново-Афонский монастырь, ведя бюллетень вновь обращенных абхазов в православие, имеет такую запись от 13/IX–26/IX 1880 г. «мальчик из абхазов Казил-бек Лакербай окрещен из мусульманства в православную веру с наименованием Роман», «мальчик из Абхазии Таши, мусульманин, принял святое крещение». Причем родители, обращая детей в православие, сами сплошь и рядом, оставаясь мусульманами, делали это с целью определить детей в Сухумскую горскую школу».⁴

Описывая отношение абхазов к радикальному исламизму, Басария отмечает: «К чести мусульман-абхазов, они всегда относились отрицательно к призыву этих проходимцев Анатолии (турецких мулл), к их человеконенавистничеству, к их ненависти к «гяурам» – христианам, к их фанатическому обособлению от людей иных религий. Абхазы, как христиане, так и мусульмане, с улыбкой относились к призыву мулл и священников к разобщению между ними…»⁵

Ф. Заводский писал: «Религия ни в каком отношении не налагает различия между жителями Абхазии. Часто в одном семействе находятся христиане и магометане и живут между собою в совершенном согласии». ⁶

Даже современные абхазы верны давним традициям веротерпимости. Так  журналист Анна Бройдо, очевидец абхазо-грузинской войны 1992-1993 гг., так писала о вере абхазов в свою победу: «Следует полагать, что основой этой непоколебимой веры [в победу] является Адинхацара — синкретный комплекс религиозных представлений абхазов, своеобразие которого заключается в гармоничном сочетании традиционной (автохтонной) религии, православного христианства и ислама суннитского толка… Вместе с тем, необходимо подчеркнуть, что особенности религиозного сознания и культовой практики абхазов исключают религиозную нетерпимость: история страны не знает ни одной войны или распри за веру».⁷

О большом влиянии ислама на культуру абхазов, свидетельствуют арабские заимствования в речевой лексике абхазского языка, таких как «дин» (араб. «дин» – религия), «ламыс» (араб. «намыс» – совесть, честь), «Джанат» (араб «Джаннат» – Рай), «Джаханым» (араб. «Джаханнам» — Ад), «Каамет» (араб. «Киамат» – Судный День), «маалыкь» (араб. «маляк» – ангел), «тоуба» (араб. «тауба» – клятва, покаяние), «тоурых» (араб. «тарих» – история), «милат» (араб. «милат» – нация) и многие другие. Также влияние ислама отразилось на абхазских именах, среди которых много мусульманских. Например, Батал (араб. Батал), Алхас (араб. Аль-Хас(ан)), Алмас (араб. Аль-Мас), Кьамал (араб. Кьамал), Мамсыр (араб. Мансур), Саид(а) (араб. Саид(а)), Муса (араб. Муса), Кьазым (араб. Казим), Асмат (араб. Асмат), Азамат (араб. Азамат), Хамида (араб. Хамидат), Фатима (араб. Фатимат) и многие другие.

Желая ознакомиться с историей ислама в Абхазии, любой исследователь или обычный читатель сталкивается с одной существенной проблемой. Она связана с тем, что большинство трудов по истории Абхазии были написаны в период СССР, когда Абхазия находилась в составе Грузии и была под пристальной цензурой грузинских властей и ученых. В тот период публиковались только исторические труды, одобренные этой цензурой. Поэтому, можно заметить, что во всех исследованиях даже самых выдающихся абхазских советских историков преувеличивается роль грузинов в абхазской истории, описывается их мнимая «культурная связь» с абхазами, основанная на общем христианском вероисповедании. При этом абхазские-советские историки, под давлением грузинской пропаганды и под влиянием коммунистических идей, вынуждены были искусственно преуменьшать роль ислама в истории и культуре абхазов.

Все советские-абхазские историки описывая причины, побудившие абхазский народ переселиться в Турцию, в один голос заявляют, что их «насильно вывезли с собой абхазские князья». Например, Г. Дзидзария утверждает: «…многие местные феодалы-изменники, которые, будучи безразличны к судьбе Родины, всячески старались увезти с собой в пределы султанской Турции своих крестьян». Однако, тот же Дзидзария, противоречит себе в этом анализе, когда сам приводит исторические факты, которые указывают, на то, что крестьяне Абхазии не были безвольными и видя несправедливость от князей, не боялись им перечить словом и делом: «Так, в 60-х годах беглые крестьяне, преимущественно из Бзыбской Абхазии, поселились в с. Ачадара, вблизи ущелья р. Гумиста. Эти крестьяне занимали земли, принадлежавшие князю Георгию Дмитриевичу (Шервашидзе), ничего не платя настоящему помещику», «В материалах Сухумской сословно-поземельной комиссии имеется много сообщений о выступлениях крестьян против попыток феодалов захватить общинные земли и леса, а также против хищнического истребления лесных массивов», «Крестьяне нередко дружно отказывались участвовать в уплате штрафов (айбар) и всяких долгов своих помещиков, которые очень часто обязывали их к этому».⁸

Таким образом, сложно поверить, что абхазские крестьяне, имевшие столько вольностей, бросили свою Родину и отправились в неизвестные земли из страха перед своими князьями? Каждый абхазский князь был силен исключительно своими крестьянами, с которыми он находился в кровном и аталыческом родстве, понимая это, абхазы-крестьяне могли позволить себе перечить князьям в спорных вопросах.

Также среди советских абхазских историков бытует мнение, что махаджирство было выгодно Турции и именно турки его спровоцировали. Так, Дзидзария утверждает: «султанские правители мечтали о получении новых источников для своего обогащения – живом товаре, дополнительном «пушечном мясе…»⁹ Сомнительно, что Турции было выгодно переселить на свою территорию огромное количество воинственных, непокорных горцев, которым при этом необходимо было выплачивать компенсации деньгами и натуральными продуктами, чем османское правительство и занималось, согласно архивным данным и свидетельствам очевидцев. Возможно такое мнение советских историков связано с тем, что они плохо были знакомы с мусульманскими обычаями, согласно которым мусульмане строго настрого должны предоставлять убежище и кров изгнанным из своих земель единоверцам.

Тем временем Дзидзария, в противоречие своим словам приводит факты, подтверждающие заинтересованность в махаджирстве исключительно Российской империи: «За выселение значительной части абхазского населения в 60-х годах, со стороны царизма, ответственные были прежде всего кавказский наместник М. Н. Романов и кутаисский генерал-губернатор Святополк-Мирский. Еще в марте 1864 года, то есть до окончания Кавказской войны, наместник в личном письме Александру II писал: «…Будем действовать осмотрительно, но и решительно, чтобы окончательно очистить все Черноморское побережье. Надо ожидать, что большая часть горцев предпочитает выселиться в Турцию, чем перейти на назначенные им места на Кубани… Дело окончательного покорения восточного берега Черного моря наиболее зависит от быстроты выселения туземцев на указанные им места или в Турцию. Для облегчения сего последнего я предполагаю разрешить употребить казенные транспортные суда и компанейские пароходы»».¹⁰

Из этого донесения ясно, что абхазы предпочитали отправиться в далекую, но единоверную Турцию, нежели в соседнюю Кубань. Также известно, что царская администрация «миловала» тех абхазов-мусульман, которые принимали христианство и оставляли их на родных землях. «Наместник Кавказа в письме Александру II констатировал: «жители Пицундского округа (быв. Бзыпский) не желают идти в Турцию и все принимают добровольно христианство». А в письме от 16 июня того же года также читаем: «Весь итог выселившихся семейств — менее 4 тысяч. Оставшиеся довольны, особенно покорны и послушны». В течении только одного 1869 года, не желая покидать родные земли, в Абхазии приняло крещение 7 894 человека.¹¹

Архивные данные также подтверждают заинтересованность русских в махаджирстве. Так, в секретном письме начальника штаба Кавказской армии от 29 октября 1863 года русскому консулу в Трапезунде (Турция) написано: «В настоящее время горцы так стеснены в береговой полосе, что выражают сильное стремление выселиться в Турцию, что совершенно согласно с нашими видами и может весьма ускорить окончательное покорение всего Кавказа».¹²

В конце ноября 1866 года наместник на Кавказе великий князь Михаил Николаевич посылает шифрованную телеграмму генералу А. П. Карцову следующего содержания: «Высочайше разрешено выселять в Турцию мусульман из Абхазии и Цебельды, пользуясь всяким удобным случаем. Приступить немедленно к исполнению».¹³

В издании XIX в. «Русская старина» значится: «Чтобы ускорить процесс отправки нескольких тысяч семей горцев, весной 1860 г. в Константинополь был послан генерал М. Т. Лорис-Меликов, который превосходно справился со своим заданием, добившись вместе с русским поверенным А. Б. Лобановым-Ростовским согласия турецкого правительства принять в пределы империи 3 000 семейств кавказских горцев».¹⁴

Дзидзария, с одной стороны утверждавший, что «антиколониальная борьба на Западном Кавказе не носила религиозной окраски», с другой стороны в противоречие себе признает: «Но в то же время значительная масса кавказского горского населения, особенно ее мусульманская часть, новым своим местожительством предпочитала Турцию, казавшуюся ей «меньшим злом», прежде всего, как единоверную страну. Именно общность религии, исповедание мусульманской веры, главой которой считался турецкий султан, являлась основной исторической нитью, которая «связывала» кавказское мусульманское население вообще с Османской империей». Также он отмечает: «Необходимо серьезно учесть также религиозные мотивы. Мусульманство, исповедовавшееся известной частью населения, в сознание которой внедрялось представление о турецком султане как о главе «правоверных», т. е. верховном покровителе и властелине всех мусульман, играло определенную роль во многих событиях, имевших место В Абхазии и на Северо-Западном Кавказе в XIX веке».¹⁵

Вышеприведенные факты говорят о том, что большая часть Абхазов добровольно, желая сохранить религию, оставили родовые земли и переселились в Турцию, а меньшая часть народа изменила веру ради сохранения родовых земель. Примечательно, что Махаджирство практически не коснулось Мурзаканских (Самурзаканских) абхазов, потому что большая часть его населения из-за географической и родственной близости (путем смешанных браков) с Грузией издавна исповедовали христианство. Поэтому Мурзакан (Самурзакан) первый покорился единоверному российскому царю.

Первыми в истории абхазами-мусульманами стали рабы, проданные генуэзскими (итальянскими) купцами в Египет во время господства генуэзских факторий в Абхазии (XIII-XIV вв.). Абхазский историк З. Анчабадзе так пишет об этом: «Генуэзские фактории в Абхазии скупали у местного населения через посредство феодалов все, что добывалось в данном крае — лес, мед, воск, звериные шкуры, скот и т. п. Однако наиболее важным «товаром» для генуэзцев были живые люди — рабы, которых они поставляли на все невольничьи рынки Средиземноморья. Нередко генуэзцы захватывали людей в рабство сами. Большая часть рабов направлялась в Египет. Из кавказцев в Египте комплектовали воинские части мамлюков, составлявших основную вооруженную силу в Египте. Египетские купцы добились даже разрешения от генуэзцев приезжать на Кавказ за невольниками на собственных кораблях».¹⁶

Впервые мусульмане, как выделяющаяся диаспора Сухума (в то время Себастополиса), упоминаются в документах начала XIV в. В частности, о них сообщается в жалобе католического миссионера Пиэтро Геральли (1330) на противодействие распространению западной ветви христианства со стороны местных жителей, в т. ч. и «сарацин» (т.е. мусульман). Возможно речь идет о мамлюках, вернувшихся на Родину из египетского рабства. В тот период времени в Египте у власти даже находилась мамлюкская династия Бурджу, которую представляли «черкесы» (так на Востоке называли абхазов, адыгов, убыхов и частично грузин).¹⁷

У многих современных людей рабство ассоциируется с бесправностью и эксплуатацией труда, таким и было рабство во всем древнем и средневековом мире, кроме исламской цивилизации. Это связано с тем, что исламский Пророк Мухаммад заповедовал своим последователям «кормите невольников тем, что едите сами, одевайте их так, как одеваетесь сами и не называйте их рабами, и они пусть не называют вас господами». Поэтому рабство в исламе носило номинальный характер и в своей основе больше напоминало наемный труд. Доказательством этому является то, что абхазы и вообще кавказцы, попав в рабство в исламских странах, часто дослуживались до чинов генералов и министров, хотя во всем остальном мире рабы даже не могли получать образование и есть за одним столом с свободными людьми вплоть до начала XX века.

Побывавший в 1779-1783 гг. в Тифлисе Я. Рейнегс писал об абхазах и черкесах: «В прежнее время многие из них отваживались отправляться в Египет, чтобы предаться там в солдаты или в рабство. В отряде мамлюков в самом Каире среди жителей было очень много таких, которые родились в горных долинах Абхазии». О следах того времени свидетельствуют и географические названия — находящийся возле г. Пицунда поселок носит название Мыср (от арабск. Миср, т.е. Египет). По всей видимости здесь некогда находилось поселение абхазов-мамлюков, вернувшихся из Египта.¹⁸

Основной период знакомства абхазов с исламом, османский, начинается после середины XV в., во времена правления султана Мехмеда II Фатиха, когда в 1462-1464 гг. султанат закрепляется в прибрежной части Абхазии. Тогда же в отстроенной заново турками крепости Сухум-Кале появляется официальный представитель султана. Уже в это время константинопольский патриарх Михаил констатирует: «Абхазия совсем отложилась от христианства». В XVI в. абхазские владетельные князья Абхазии официально признают власть первого халифа из рода Османов Селима I и становятся его вассалами, в 1578 г. флаг Абхазского княжества приобретает мусульманскую символику. О распространении ислама уже в тот период говорит найденная в Абхазии могильная плита ахуаджа ду Мехмеда, сына Насуха, которая датируется 1598 г.¹⁹

Во время владычества турок, сухумская крепость, по словам ряда путешественников, была окружена красивыми предместьями. В городе было множество красивых фонтанов с отличной, проведённой с гор водой, большими любителями которых являются восточные народы и в особенности турки. Благодаря красоте местоположения, здоровому климату, отличных водных источников и чистоте Сухум-Кале обыкновенно назывался турками вторым Стамбулом. Сухум-Кале, занимая выгодное положение в центре Абхазии и всего Кавказского черноморского побережья, стал быстро расти. Немного спустя Сухум-Кале становится резиденцией турецких наместников – пашей, управлявших всем Восточным побережьем Чёрного моря. Число жителей в Сухум-Кале во время турецкого владычества достигло шести тысяч человек.²⁰

Все немногочисленные факты сопротивления абхазского народа туркам, о которых любят упоминать советские-абхазские историки, были связаны с влиянием грузинских царей, под протекторатом которых находилось Абхазское княжество до появления в регионе Турции. Такое зависимое положение Абхазии от Грузии было связано с тем, что во времена господства в регионе Византийской империи, а затем генуэзцев, Грузинское княжество за свою услужливость и покорность получала от них во владение Абхазию. Поэтому, когда в регионе появилась Османская Турция, абхазские князья увидели в ней помощника в борьбе за освобождение от грузинской гегемонии. Соответственно Абхазия не проявила существенного сопротивления османскому владычеству, за исключением отдельных князей, связанных с грузинскими князьями династическими браками и потому вынужденных подчиниться грузинскому владетелю.

Военные успехи Турции в Закавказье спровоцировали раздробление Грузинского царства. Поводом для обособления Абхазии от Грузии было непрекращавшееся жестокое противостояние между абхазским владетельским домом Шервашидзе (Чачба) и номинально властвовавшим над ним менгрельским владетельским домом Дадиани. В частности, Евлия Челеби сообщает, что «оба народа (имеются в виду мегрелы и абхазы) крадут друг у друга детей обоих полов и продают их в неволю».²¹

Итальянский католический священник Аркандлжело Ламберти сообщает, что «абхазские невольники высоко ценятся у турок; женщины из-за редкой красоты, а мальчики потому, что после обращения их в свою веру и обучения военному искусству выходят из этих невольников очень хорошие гражданские чиновники и офицеры».²²

Хайраддин ат-Туниси (Тунуслу Хайредин-паша, 1825-1890) из рода Лам вместе с четырьмя малолетними абхазами был продан в 1834 г. на рынке невольников в Стамбуле. Получив образование в Стамбуле, Тунисе и Париже, Хайраддин стал выдающимся турецким просветителем и государственным деятелем. Он возглавлял правительство Туниса, а в конце 70-х гг. — Османской империи (Великий Визирь). Хайраддин — автор первой тунисской конституции (1861 г.) и сочинения о политическом устройстве европейских стран. Другой мальчик, Мухлис (Эбжноу) стал генералом турецкой армии. Все остальные также стали выдающимися культурными и общественными деятелями.²³

В 1680 г. Мегрельское княжество подверглось набегу турок, которые разорили край и увели с собой около 4 тысяч пленных. Этим обстоятельством воспользовались абхазские князья Шервашидзе и прочно укрепились на всей территории от Кодора до Ингура, окончательно обособившись от Мегрелии.

В начале XVII в. турецкий султан принудил правителей грузинских княжеств платить ему дань. В таком же положении оказались и владетели Абхазии. По сообщению итальянского автора Дортели Д`Асколи, турецкий султан не пускает на побережье Абхазии и Мегрелии торговые суда, «когда тамошние князья не желают ему платить дань, поскольку сам он не может подчинить их своей власти… в случае же нужды, эти князья снаряжают послов (к султану) и тогда разрешается (торговым судам) туда ехать».²⁴

Однако, по сообщениям более поздних авторов мы узнаем, что абхазские князья со временем перестают платить дань турецкому султану, что говорит о том, что к этому времени они уже принимают ислам, ведь согласно шариату, запрещено взимать дань с мусульман. Французский путешественник Жан Шарден (1643-1713) свидетельствовал, что турки и «абхазцев обложили данью, но они платили ее недолго, а в настоящее время совсем не платят».²⁵

Первое определенное свидетельство об абхазах мусульманах относится к 40-м годам XVII века, когда здесь побывал турецкий географ и историк Эвлия Челеби. В своей «Книге путешествий» он сообщает, что у абхазов «есть мечеть» и среди них «много мусульман». Если кого-либо из абхазов «обозвать» христианином, — отмечал затем Челеби, — то они убьют человека. Если же назвать мусульманином — обрадуются. Они не признают закона (шариата) и не имеют никакого вероучения (акиды). Вместе с тем не любят христиан, а за мусульманина душу отдадут».²⁶ Эти слова хоть и свидетельствуют о низкой религиозной грамотности абхазов, и незнании акиды, однако говорят об их искреннем отношении к исламу и о причислении себя к мусульманам.

К. Кудрявцев пишет: «В третьей четверти XVIII столетия владетельный князь Леван Шервашидзе со всем своим семейством принимает ислам. Фанатически религиозные круги Константинополя по этому поводу поднимают шум и настаивают перед султаном Абдул-Гамидом I (1764–1789), чтобы он отметил этот поступок Левана. Слабохарактерный [вывод автора] Абдул-Гамид, чтобы показать свою милость и внимание к Левану, за его переход в мусульманство, передал город и крепость Сухум-Кале князьям во владение на вечные времена».²⁷

В 70-х гг. XVIII в. власть абхазских владетелей, носившая до того исключительно локальный характер, приобретает официальный статус в османском государстве. Владетель Леван (Мухаммадбей) Чачба становится первым пашой Абхазии, получив при этом во владение крепость Сухум-кале. Турецкий гарнизон при этом покидает Абхазию, а войска владетеля уже считаются османскими.²⁸

Католический миссионер Кристофоро де Кастелли, побывавший в Грузии и Абхазии в то время, отметил: «…в 1650 году абхазский владетель со всей семьей являются больше мусульманами, чем иного вероисповедания». В том же веке в Сухуме строятся две большие деревянные мечети, что подтверждает в своей монографии «Новейшие географические и исторические известия о Кавказе» начала XIX в. С. М. Броневский, посвященной Кавказу: «В городе (Сухуме) и предместье заключается более тысячи домов,… две мечети и один фонтан». Это приводит и к тому, что в 1659 г. окончательно потерявший паству православный католикос Абхазии Захарий бежит из резиденции в Пицунде к себе на историческую родину в Грузию, в Гелати (как известно, все абхазские католикосы по национальности были грузинами).²⁹

Первыми мусульманами во времена Османской Турции стали абхазы-представители высших сословий, т.е. князья и дворяне. Значительная часть из них, особенно члены владетельного дома, экономически и политически тесно были связаны с Турцией. В Стамбул и другие города для обучения основам мусульманского вероучения и права, турецкого и арабского языков отправлялись наследники владетельных князей (ах) Чачба-Шервашидзе, дети многих абхазских князей (атауад), дворян (аамста) и сословия ашнакума. Постепенно после ашнакума ислам проникает в среду крестьянских сословий: анхаю, амацуразку, ахоую, ахашвала. О том, что абхазы и адыги стали в большинстве своем мусульманами говорит и отношение к ним, как к единоверцам со стороны османской власти на законодательном, шариатском уровне. А. Пейсонель, описавший состояние торговли на черкесо-абхазском берегу Черного моря в середине XVIII в., отмечает что «…христианам и евреям, какой бы национальности они не были, запрещено покупать рабов черкесов и абхазов, потому что они считаются магометанами».³⁰

А. Непрошин и Т. Шамба в своем труде «История абхазских князей Шервашидзе» так описывают распространение ислама в Абхазии: «Согласно этой религии, ни о каком-либо насильственном принуждении в принятии религии (как в российской империи и средневековой Европе) не могло быть и речи – в Священном Коране Всевышний Аллах сказал: «Нет принуждения в религии». (Аль-Бакара, 256). При этом принятие ислама, несомненно, поощрялось, однако Османское государство практически не вмешивалось во внутреннюю жизнь абхазского народа – не изменялось даже административное устройство княжества, сохранялась власть владетелей, что не опровергается даже совершенно не симпатизирующими Турции историками».³¹

Как показывает М. Пейсонель и ряд других авторов: «принятие ислама в Абхазии сопровождалось предоставлением существенных налоговых льгот и торговых привилегий, что увеличивало его привлекательность в глазах местных жителей».³²

Немаловажное значение в принятии ислама большинством населения является схожесть исламской и традиционной абхазской культур. В исламе, как и в традиционной абхазской культуре «Апсуара» высоко ценится честь, достоинство, скромность, воинская доблесть, гостеприимство, уважение к старшим. В обоих культурах права крестьян и знати равны. В исламе также, как и в Апсуара существует традиция аталычества.  Исламу чуждо монашество, безбрачие и слепое следование за духовенством, которые так широко распространены в христианстве и чужды менталитету абхазов. В абхазской культуре также, как в исламе, бытовало благосклонное отношение к рабам, которых они по прошествии времени отпускали на волю.

Уже со второй половины XVIII века Северный Кавказ и Закавказье становится ареной борьбы между Россией и Османской империей, что ознаменовало ослабление влияния ислама в Абхазии. Россия развязала Русско-Кавказскую войну с горцами-мусульманами с целью превратить Кавказ в свою колонию.

Пусковым механизмом Кавказской войны стали подписание Георгиевского трактата Россией и Картли-Кахетинским царством (1783 г.), превращавшего последнего в вассала России, и поглощение соответствующих княжеств по манифесту Александра I от 11 сентября 1801 года. Получив плацдарм в Закавказье, Россия использовала его как своеобразную наковальню, на которую был помещен Кавказ.³³

Вся последующая история Абхазии складывалась под влиянием раскола абхазского общества на сторонников Российской империи (посредством Грузинского княжества) и Турции. Этот раскол начался с семьи владетеля Абхазии Келешбея Чачба (Шервашидзе). Его незаконнорожденный сын Сефербей, женатый на дочери правительницы Мегрелии Нино Дадиани, тайно принял крещение, сменил имя на Георгий и присягнул на верность русскому царю.

Последующая вслед за этим смерть Келешбея стала поводом для обвинения со стороны российских властей в его убийстве законного престолонаследника – мусульманина Асланбея и вторжения российских войск в Абхазию. Позже вина за убийство отца утвердилась за Асланбеем в официальной российской, а затем и абхазской, историографии.

В дальнейшем все правители Абхазии исповедовали христианство и удерживались у власти благодаря русско-грузинскому военному присутствию. Воспользовавшись ослаблением Абхазии, Мегрельский владетельский дом подчинил себе Мурзакан и начал проводить в княжестве политику ассимиляции и христианизации.

Тем не менее, абхазский народ на протяжении всего периода российской власти неоднократно пытался свергнуть царское правительство и восстановить связи с Турцией. Усиление имперской власти и ее ставленников-владетелей, многочисленные карательные экспедиции в горные части провоцировали восстания абхазского народа и чередующиеся волны махаджирства в Турцию.

В небольшой исторической справке Виктор Стражев пишет об отношении абхазского народа к Асланбею: «Многие абхазские князья и народ желали видеть владетелем Аслан-бея или его брата Гасан-бея».³⁴

Генерал Курнатовский, к которому Сафербей (Георгий) обращался за военной помощью, так сообщает о нем: «Абхазский владелец на самом деле еще слабее в управлении своим народом, нежели как сам о себе пишет, так что не смеет почти показаться народу, не хотящему ему повиноваться. Главнейшая причина такового неповиновения есть та, что настоящий владелец утвержден с сем звании без дальнейшего исследования о преданности к нему абхазцев, — народа горского, вольного и воинственного…».³⁵

Владетель Абхазии Георгий Шервашидзе в рапорте на имя Александра I писал, что некоторые его родственники-магометане мечтают о возвращении сухумской крепости Турции, склонив к этому часть абхазского дворянства и пригласив турок, пытаются «произвести бунт».³⁶ Из этого рапорта можно сделать вывод, что позиции абхазов-мусульман были сильны даже при русском правлении и поддерживались народом. Также это донесение характеризует Георгия как слабого и аморального человека, пишущего доносы русскому царю на своих ближайших родственников. Человек способный на такую подлость с большой долей вероятности мог участвовать в заговоре против своего отца Келешбея.

Еще более обстоятельную картину распространения христианства и мусульманства и их соотношения к середине 19 века в Абхазии дает вице-адмирал Л. М. Серебряков: «Абхазское племя составляет собственно владение Абхазское… и независимые от владетеля и между собою отдельные области: Самурзакан, Цебельду, Псху, Ахчипсоу и джигетов. В первом («владении абхазском») и Самурзакани часть исповедуют христианскую веру, а в прочих (Цебельда, Псху, Ахчипсоу и Джигетия) — все жители мухаммедане. Собственно и во владении Абхазском святое учение принято владетельным домом и низшими слоями, а прочие аристократические фамилии за весьма редким исключением преданы мусульманству… вера эта сделалась как бы отличительным признаком высшего сословия и порядочных людей, а поэтому многие присоединялись к ней… имя мусульманина стало уже решительным выражением политического образа мысли и независимости горцев от русского правительства…»³⁷

Вскоре, в мае 1864 г., Россия одерживает полную победу над горцами и завершает Кавказскую войну победным парадом своих войск в урочище Губаадвы (Красная поляна). Уже в июне 1864 г. самодержавие упраздняет Абхазское княжество и вводит временное, т.н. «военно-народное управление», Абхазия переименовывается в Сухумский военный отдел. Горцы оказались в тяжелейшем положении, царские власти с целью колонизации Причерноморья требовали от них покинуть родные земли. Началась очередная волна хиджры абхазов, убыхов и адыгов. Полностью выселились, в Турцию убыхи (до 45 тыс. чел.); абхазы были выселены в количестве до 74 тыс., включая джигетов (20 тыс.). Одно только общество Псху в верховьях р. Бзыбь покинуло в 1864 г. до 5 тыс. человек.³⁸

После подавления сопротивления горцев и выселения их большей части, начинается период влияния в Абхазии грузинской культуры. Так Г. Дзидзария пишет, что Д. Пурцеладзе участвовал в составлении абхазского букваря 1862 года, основанного на грузинских иероглифах. Открытие первой школы в Абхазии связано с именем Д. Мачавариани. Некоторые грузинские педагоги еще в те годы принимали активное участие в обучении абхазских детей». Также он пишет: «Д. З. Баркадзе в качестве инспектора школ Общества восстановления православного христианства на Кавказе в 1864-1867 годах, обревизовав школы Абхазии, в своих отчетах доказывал, что абхазы особенно нуждаются в просвещении и считал необходимым ликвидировать влияние мулл».³⁹

Несмотря на окончательную победу российского самодержавия, в Абхазии не прекращались восстания и переселения в Турцию. Так, после Лыхненского восстания 1866 г. махаджирами стали почти 20 тысяч человек. Абхазское население полностью покинуло Дальское ущелье и Цебельду. Толчком к этой волне махаджирства послужило решение «О выселении из Абхазии до 1000 семейств Абхазцев во внутрь России», принятое в сентябре 1866 г. Кавказским наместником и военным министром. Народ спровоцированный этой предстоящей насильственной мерой, предпочел выселение в Турцию.⁴⁰

В результате махаджирства целые цветущие районы Абхазии превратились в безлюдное дикое пространство: пашни заросли колючкой и папоротником, сады смешивались с лесом, виноградники дичали и вырождались. И уже в 1868 году «освободившаяся» абхазская земля была включена в состав казенных земель, находящихся в ведении Кавказского городского управления. В 1871 году Главное управление наместника Кавказа опубликовало положение о продаже в прибрежной полосе Черноморского округа 65 000 дес. «казенной земли» в частные руки, которая к 1874 году была раскуплена.⁴¹

Несмотря на то, что большинство абхазских-советских историков утверждали, что абхазские переселенцы страдали и чувствовали себя ущемленными в Турции и Ближнем Востоке, исторические факты говорят об обратном. Известно, что многие махаджиры добились высокого положения в Османском государстве. При этом в Российской империи не было ни одного случая, когда абхаз дослужился до высоких правительственных и военных чинов.

Из числа абхазов, попавших по воле султана в страны Востока вышло немало известных полководцев, государственных деятелей. Среди них великие визири (премьер-министры) Турции — Мелек Ахмед-паша, Сиявуш-паша, Ебшир Мустафа-паша, Мехмет Емин-паша, Бююк Сулейман-паша, Шахан Али-паша, Салих Хулуси-паша, Силахтар Сулейман-паша, Кюпрюлю Дамады, Сиявуш и Коджа Хусрев-паша, заслуживший титул «Великий глава визирей», а также полководцы турецкой армии — Абаза Мехмет-паша, Абаза Хасан-паша, Хусрев-паша, Мехмед Рауф-паша, Мухлис-паша, Махмед Джелеледдин-паша, Ахмед-паша Абук (Абухба), Абди-паша, Гази Сейди Ахмед-паша, ⁴² Назим-паша Басар (Басария).

После очередного восстания абхазского народа при поддержке Османской Турции в 1877 г., последовали жестокие политические репрессии. За участие в этом восстании почти все абхазское население Гудаутского и Кодорского участков было объявлено «виновным». Абхазам, за исключением некоторых представителей высших сословий, запрещалось селиться вблизи побережья, проживать в Сухуме и опустевших местечках Гудаута, Очамчира. Началась высылка абхазов в Сибирь и новая волна махаджирства. До 50 тысяч махаджиров вынуждены были в 1877 г. покинуть родину. Совершенно опустели современные Адлерский, Гагрский, Сухумский и Гульрипшский районы; значительно пострадали Гудаутский (Бзыбская абхазия) и Очемчирский (Абжуйский) районы. Аналогична была картина и в районах расселения абазин (Северный Кавказ). Нетронутой оказалась лишь территория Самурзакани.⁴³

После трагических событий 1877 г. Абхазия в считанные годы превратилась в пестрый в этническом отношении край. Особенно массовым были переселение рабочих и крестьян из Мегрелии. Прирост грузинского населения Абхазии в последствии продолжал увеличиваться. По статистическим данным в 1886 г. в Сухумском округе насчитывалось 58 963 абхаза и 3 558 грузин. К первой всероссийской переписи 1886 г. численность грузинского населения выросла в 6 раз и достигла 25 875 чел. А к переписи 1926 г. численность грузин превысила абхазов и составила 67 494 чел. Помимо этого в Самурзаканском участке происходил процесс ассимиляции-«грузинизации» местного абхазского населения.

Переселенцы, помимо прочего, принесли в Абхазию популярные в то время на Западе марксистские идеи. Примечательно, что первая закавказская коммунистическая организация «Месами-даси» появилась в Грузии. Один из ее лидеров Михаил Цхакая с 1894 г. распространял марксистские идеи в Абхазии. Первая коммунистическая демонстрация в Абхазии также была организована грузинскими рабочими Кодорского лесозавода, протестовавшими против расстрела демонстрации рабочих-марксистов в Батуми.

Основную массу революционеров составляли рабочие и крестьяне отходники из Гурии и Мегрелии, прибывшие на временную работу в различные пункты абхазского побережья. Абхазское крестьянство не выступило в своей массе против царизма. Это было связано с тем, что абхазское крестьянство не понимало политических задач и целей революционеров. Еще в 1910 г. известный писатель и общественный деятель Г. М. Шервашидзе писал в связи с этим: «Революционная пропаганда здесь не имела успеха потому, что здесь не существует сословной распри».⁴⁴

После Февральской революции вся Российская империя стала ареной борьбы за власть между большевиками и меньшевиками. Не стала исключением и Абхазия. Временное правительство России, в которое входили большевики и меньшевики учредило Юго-Восточный Союз, в который вошли казаки, горцы Кавказа и вольные народы степей. Кавказские горцы вошли в ЮВС в рамках образованной в ноябре 1917 г. Горской республики. Руководительным органом Абхазии выступил Абхазский народный совет под председательством Симона Басария.

С 16 по 21 февраля 1918 г. Сухум взял под контроль большевистский Военно-революционный комитет (ВРК) под председательством Е. Эшба. План революционного восстания большевиков был разработан на тайном совещании в Батуме председателем РСДРП(б) Мамией Орхелашвили с участием самого Эшба и Нестора Лакоба. Под предлогом борьбы с большевиками грузинские меньшевики во главе с В. Джугелия взяли 17 мая Сухум. После подавления Советской власти, меньшевики установили в Абхазии режим военной диктатуры. При меньшевиках в Абхазии царили анархия, разбой, воровство, насилие и самоуправство. В это время грузины ввели в Абхазский народный совет своих представителей, через которых они начали лоббировать вхождение Абхазии в Закавказскую Федеративную Республику. Во многом, такое стечение обстоятельств в дальнейшем повлияло на переход абхазского народа на сторону большевиков.

11-26 мая 1918 г. в Батуме прошла Мирная Конференция под председательством министра юстиции Османской империи Халыл-бея и при участии Германии, Закавказской Федеративной Республики (Грузия, Армения, Азербайджан) и Союза Горцев Кавказа (Дагестан, Чечено-Ингушетия, Осетия, Карачаево-Балкария, Кабарда, Абхазия и Адыгея). На конференции было объявлено о независимости Горской Республики от Советской России. Представители Абхазского народного собрания Александр Шервашидзе, Таташ Маршания и Симон Басария заявили на Батумской конференции, что «Абхазия не желает входить в группу Закавказских народов, а относит себя к Северо-Кавказскому объединению горцев, которое должно сконструировать особое государство под покровительством Турции».⁴⁵

26 мая 1918 г. Грузия объявила о своей независимости. Для обретения полного суверенитета ей было необходимо разобраться со «спорными территориями». С этой целью, во второй половине июня 1918 г. войска генерала Мазниашвили оккупировали Абхазию под предлогом борьбы с большевиками и «защиты» Абхазии от нападения Турции. Грузия объявила Абхазию Сухумским генерал-губернаторством под начальством Мазниашвили.

Таташ Маршания и другие влиятельные абхазы-мусульмане обратились за помощью к своим собратьям-махаджирам в Турцию. В ночь на 27 июня 1918 г. абхазский вооруженный десант из Турции во главе с Джамалбеком Маршан высадился у Кодора в имении А. Г. Шервашидзе. На официальном уровне Турция в этот конфликт не вмешивалась. Десант же состоял только из абхазов.⁴⁶

В ночь на 15 августа 1918 г. у Моквского монастыря регулярные части под командованием Мазниашвили разбили махаджиров. В тот же день правительство Грузии распустило Абхазский народный совет. Агрессивная шовинистическая политика правительства Грузии вызвала крайнее недовольство абхазского, русского, армянского и греческого населения Абхазии, что и облегчило установление Советской власти в крае 4 марта 1921 г. Абхазский народ поддержал установление советской власти, как альтернативу грузинскому деспотическому режиму. Но он не учел, что в среде советской номенклатуры существовало сильное грузинское лобби, которое также как и меньшевики вынашивали план о включении Абхазии в состав Грузии.

Преобладание на территории Абхазии грузинов и активная политика грузинских лоббистов в среде высшей советской номенклатуры, привели к тому, что 16 декабря 1921 г. Абхазия вошла в состав Грузинской ССР на договорных началах, затем в состав ЗСФСР, как часть Грузинской ССР, а 30 декабря 1922 г. Абхазия в составе ЗСФСР вошла в СССР. В феврале 1931 г. Абхазия вошла в состав Грузинской ССР на правах автономной республики. Как следствие, в Абхазии переводятся на грузинский язык образование и делопроизводство, а также изменены на грузинский манер многие фамилии, названия городов, сел, рек и других географических объектов.

С установлением советской власти в Абхазии, ислам вообще перестал признаваться государственными структурами, как имеющая право на существование религия. Несмотря на многочисленные преследования со стороны новой советской власти, последователи ислама все же продолжали выполнять мусульманскую обрядность скрытно от властей, особенно от партийных работников. Известно и то, что до 1927 года в селах Бзыпской Абхазии, например, в с. Абгархук, полулегально действовали частные начальные мусульманские школы. Одним из последних муфтиев Советской Абхазии был Гицба Арутан Шмафович, 1881 года рождения, житель с. Дурипш Гудаутского района (умер в 1996 году).⁴⁷

После развала СССР Верховный Совет Абхазии 23 июля 1992 года решил восстановить действие на территории Абхазии Конституции Абхазии 1925 года, а также были приняты новые Герб и Флаг Республики Абхазия. 14 августа 1992 года только что вступившая в ООН Грузия в ответ развязала войну против Абхазии. Грузинские войска вторглись в Абхазию и оккупировали часть ее территории. 30 сентября 1993 года, после более чем 13 месяцев оккупации, при поддержке мусульман-добровольцев из Северного Кавказа и абхазо-абазин из стран Ближнего Востока, вся территория Абхазии была освобождена от агрессора.

По мнению Г. Чакветадзе, «на современном этапе в Абхазии ислам начал занимать умы и сердца части абхазов, особенно после грузино-абхазской войны 1992-1993 гг. И после возвращения части абхазской диаспоры из Турции».⁴⁸

После обретения независимости демографическое положение в Абхазии начало улучшаться. В рамках проводимой правительством Республики политики по поддержке репатриации абхазо-абазин из Ближнего Востока и Северного Кавказа, потомкам махаджиров предоставляется гражданство и недвижимость.

Как утверждает Г. В. Смыр: «Роль ислама в общественно-политической жизни и духовной культуре современной Абхазии значительна, а в перспективе и того больше. Особенно в урегулировании вопросов возвращения зарубежных абхазов на историческую родину своих предков, в решении демографического развития и других проблем из комплекса открытых, полуоткрытых и закрытых национальных интересов абхазов и других народов, проживающих в Республике Абхазия».⁴⁹

В 1999 году было создано Единое духовное управление мусульман Абхазии добровольным волеизъявлением мусульман Абхазии при непосредственной поддержке первого президента Владислава Ардзинба как религиозная, самостоятельная, негосударственная организация. ЕДУМА руководит муфтий, избираемый на съезде духовенства и представителей верующих. 20 марта 2005 года в Сухуме был проведен первый съезд мусульман, на котором первым в новейшей истории верховным муфтием мусульман Абхазии был избран потомок махаджиров — Адиль Габлиа. С 2007 года выходит газета ЕДУМА «Баракят» на русском языке.

В Республике Абхазия официально существуют две мечети (вернее сказать — молельных дома, так как в архитектурном плане их нельзя назвать мечетями) — в городах Гудаута и Сухум. Эти здания переданы правительством Абхазии до строительства и функционирования полноценных мечетей. Указом президента Владислава Ардзинба от 5. 01. 1995 г. мусульманский праздник Курбан-Байрам признан нерабочим днем для всех жителей Республики.

 

Ссылки на использованные источники:

¹ Статья Президента Научного общества кавказоведов Александра Крылова «Секрет абхазской веротерпимости

² Дзидзария Г.А. Махаджирство и проблемы истории Абхазии XIX столетия. С. 413.

³ Симон Басария. Абхазия в географическом, этнографическом и экономическом отношении. Издание Наркомпроса СССР Абхазии. Сухум-Кале 1923 г., стр. 53-54

⁴ Там же, стр. 55

⁵ Там же, стр. 57

⁶ Ф. Заводский. Абхазия и Цебельда. «Кавказ», №60, 2(15) августа 1867 г.

⁷ статья журналиста Анны Бройдо «Религиозный аспект абхазского сопротивления в войне 1992-1993 годов».

⁸ Георгий Дзидзария. Труды. I том. «Дом печати», Сухум, 2014 г., стр. 360-365

⁹ Там же, стр. 371

¹⁰ Там же, стр. 373

¹¹ См. там же, стр. 375

¹² АВПР, Ф. Посольства в Константинополе, 1863 г., д. 2603, лл. 241-242

¹³ См. Дзидзария Г. А. Махаджирство. Изд. «Алашара». Сухум, 1975. С. 283

¹⁴ См. «Русская старина», 1882, XXXIII, февраль, С. 342

¹⁵ Дзидзария Г. А. Махаджирство. Изд. «Алашара». Сухум, 1975, С. 10-11

¹⁶ Анчабадзе З. В. Из истории Средневековой Абхазии (VI-XVII вв.). Абхаз. Гос. Издат. Сухум — 1959, стр. 244-245

¹⁷ См. А. Татырба, «Ислам в Абхазии (взгляд сквозь историю)

¹⁸ См. там же

¹⁹ См. там же

²⁰ К. Д. Кудрявцев. Сборник материалов по истории Абхазии. Сухум: Издание Наркомпроса ССР Абхазии, 1926

²¹ Анчабадзе З. В. Из истории Средневековой Абхазии (VI-XVII вв.). Абхаз. Гос. Издат. Сухум — 1959, стр. 528

²² См. там же

²³ См. История Абхазии. Учеб. Пособие. Сухум, 1991 г. Изд. «Алашара», стр. 273

²⁴ Анчабадзе З. В. Из истории Средневековой Абхазии (VI-XVII вв.). Абхаз. Гос. Издат. Сухум — 1959, стр. 272

²⁵ См. там же, стр. 275

²⁶ См. История Абхазии. Учебное пособие. Сухум. 1991 г., стр. 129.

²⁷ К. Д. Кудрявцев. Сборник материалов по истории Абхазии. Сухум: Издание Наркомпроса ССР Абхазии, 1926

²⁸ А. Татырба, «Ислам в Абхазии (взгляд сквозь историю)

²⁹ Там же

³⁰ Там же

³¹ Непрошин А. Ю., Шамба Т. М. История абхазских князей Шервашидзе». Изд. ООО «Ин-октаво», Москва, 2013 г., С. 55-56

³² Пейсонель М. Материалы для истории черкесского народа, в изложении Е. Д. Фелицина, 1990, С. 134

³³ Статья кандидата исторических наук Гудисы Вардания «Из истории возникновения кавказской диаспоры (абхазы и адыги)»

³⁴ Стражев в. Горсть. Сухум, 1923

³⁵ А. Татырба, «Ислам в Абхазии (взгляд сквозь историю)

³⁶ Дзидзария Г. А. Махаджирство. Изд. «Алашара», Сухум, 1975. С. 40.

³⁷ Г.А. Дзидзария. Махаджирство и проблемы истории Абхазии XIX столетия. Сухум, «Алашара», 1975. стр. 95-96

³⁸ А. Татырба, «Ислам в Абхазии (взгляд сквозь историю)

³⁹ Там же, стр. 405

⁴⁰ История Абхазии. Учеб. Пособие. Сухум, 1991, Изд. «Алашара», с. 187-188

⁴¹ См. Дзидзария Г. А. Махаджирство. Изд. «Алашара». Сухум г., 1975, С. 425, 426-427

⁴² См. История Абхазии. Учеб. Пособие. Изд. «Алашара». Сухум, 1991 г., С. 271

⁴³ См. там же, стр. 201-202, 204-205

⁴⁴ См. там же, стр. 226

⁴⁵ См. там же, стр. 290

⁴⁶ См. там же, стр. 300

⁴⁷ (Чакветадзе Г. В. Конфессиональные аспекты этнической культуры народов современной абхазии. — Карачаевск-Сухум: КЧГУ — ИНОА, 2009, стр. 90)

⁴⁸ Там же, стр. 91

⁴⁹ «Религия и национальные интересы абхазов// ВестникКЧГУ им. У. Д. Алиева. — Карачаевск, 2008. №23, с. 24